Цитата:
В свое время они себя хорошо показали...
В 70ом году всем классом читали
ЕЖЕДНЕВНЫЕ отчеты о ходе ралли-рейда Лондон-Мехико,болели за команду Москвичей и возмущались какими-то фордами-эскортами.А первым оказался экипаж Миккола/Палм. На Форд Эскорте 1850 ГТ.
Хозяин британского таблоида The Daily Mirror сэр Макс Айткин ухватился за идею промоутера Уилтона Диксона и гонщика Пэдди Хопкирка. Матерого газетчика привлек символический подтекст. В 1966 году британская сборная в родных стенах стала чемпионом мира по футболу. Теперь же, в преддверии чемпионата мира 1970 года, автомобильный марафон как бы передавал эстафету Мексике. «Назовем это World Cup Rally 70 — по аналогии с футбольным чемпионатом 1970 World Cup Soccer», — решил сэр Айткин. Старт со стадиона Уэмбли в Лондоне — финиш на стадионе Ацтека в Мехико!
В первую очередь к битве между собой готовились два крупнейших игрока на британском рынке — Ford Motor Co. и British Leyland Motor Corporation (BLMC). В эпохальную дуэль вмешалась заводская команда Citroen — незадолго до этого ее лидер Рене Траутман стал чемпионом Европы по ралли. Ну и наши вклинились: внешнеторговое объединение Автоэкспорт почувствовало вкус к подобным мероприятиям после успешного выступления команды АЗЛК в марафоне Лондон—Сидней в 1968 году, где Москвичи заняли четвертое место в командном зачете. Теперь шансы российских гонщиков повышались, поскольку вводили зачет и по классам. И хотя в классе автомобилей с двигателями рабочим объемом от 1301 до 1600 см³, куда попадали 1500-кубовые Москвичи-412, стартовало более 20 машин, почти все они были без мощной заводской опеки.
Всего же 19 апреля 1970 года на стадионе Уэмбли собралось 96 экипажей на машинах 26 марок — от гиганта Rolls-Royce Silver Cloud до багги на агрегатах Фольксвагена.
Жестких требований к автомобилям не предъявлялось — совершенствуй конструкцию, насколько хватит фантазии. Собственно, так небольшой Ford Escort и обзавелся мотором 1.8 от более крупной модели Cortina GT, пятиступенчатой коробкой передач ZF и задним мостом тоже от Кортины GT. Под флагами Форда собрался цвет гонщиков со всей Европы: поляк Собеслав Засада, бельгиец Жильбер Степелэр, швед Гуннар Палм, финны Рауно Аалтонен, Ханну Миккола и Тимо Мякинен. Особенно разозлило конкурентов из BLMC, что за Ford поедет экипаж Рауно Аалтонен — Генри Лиддон, в 1967 году победивший в ралли Монте-Карло на малыше Mini Cooper. Хотя для Аалтонена, освоившего особый стиль езды на переднем приводе с левой ногой на тормозе, пересаживание на заднеприводный Escort означало полнейшее переучивание.
А еще в фордовской команде шел экзотический экипаж в составе ирландского раллиста Тони Фолла и… самого результативного голеадора футбольной сборной Великобритании Джимми Гривза, нападающего Тотенхэм Хотспура. В багажнике их Эскорта лежал кусок газона со стадиона Уэмбли, который планировалось вживить в поле стадиона Ацтека.
Крупное букмекерское агентство Ladbroke’s принимало ставки на победу Пэдди Хопкирка как 10:1, Роджера Кларка и Рауно Аалтонена — 11:1, Джимми Гривза, Ханну Микколы и Тимо Мякинена — 12:1. «Я? Десять к одному? — удивлялся Пэдди Хопкирк. — Сумасшедшие! 16000 миль тяжелейших дорог! Я бы не поставил и 100 против одного».
Автоэкспорт целился в латиноамериканский рынок, отчасти поэтому и было решено участвовать на практически серийных машинах Москвич-412. Разве назовешь глубокой подготовкой сплошную проварку швов кузова, установку защиты картера, каркаса безопасности, маслорадиатора, дополнительного 75-литрового бака, рессор от универсала и тщательную проверку собранного автомобиля?
Двигатели готовил Уфимский моторный завод. Их тщательно собрали и обкатали (6000 км), после чего моторы выдавали 80—81 л.с. Испытания в барокамере показали, что на пятикилометровой высоте мощность падает до 16—18 л.с. Тогда отдел главного конструктора (ОГК) АЗЛК совместно с Ленинградским карбюраторным заводом и НАМИ разработал высотные корректоры — проставки под карбюратор, позволявшие вручную добавлять воздух во впуск и удерживать мощность на уровне 30—35 л.с.
В команде шли пять «боевых» седанов Москвич-412 и два универсала-технички Москвич-427. Когда перед погрузкой на судно технички загнали на весы, то оказалось, что без бензина, экипажа и личных вещей механиков одна весила 2527, а другая — 2564 кг.
Советской спортивной делегацией руководил преподаватель Московского авиационного института мастер спорта СССР Карл Сочнов — раллист, один из тренеров сборной команды страны. Выбрали командную тактику, уже оправдавшую себя на марафоне Лондон—Сидней. Идя группой, ты получаешь возможность оказывать помощь друг другу. Экипажи, как и в 1968 году, состояли из трех человек. Но Сочнов предложил рискнуть: под номером «84» шли вдвоем мастер спорта международного класса Эммануил Лифшиц и заслуженный мастер спорта Виктор Щавелев, имевшие за плечами опыт марафона Лондон—Сидней. Оба работали на АЗЛК: первый — водителем-испытателем, второй — инженером-конструктором. Им предстояло по возможности бороться за победу в «абсолюте». Задача остальных — довести до финиша как можно больше машин.
Номер «21» достался мастерам спорта Ивану Астафьеву, Александру Сафонову и кандидату в мастера спорта Геннадию Гаркуше. Все они — инженеры-испытатели АЗЛК.
Под номером «28» шел экипаж в составе таксиста из Вильнюса мастера спорта Леонтия Потапчика, водителя-испытателя АЗЛК мастера спорта международного класса Юрия Лесовского и шофера таксомоторного парка из Львова мастера спорта международного класса Эдуарда Баженова.
В экипаже №40 ехали испытатель НАМИ заслуженный мастер спорта Сергей Тенишев, инженер-механик НАМИ мастер спорта международного класса Валентин Кислых и работник Министерства внешней торговли мастер спорта Валерий Широченков.
Наконец, экипаж №71 состоял из таллинского таксиста мастера спорта Гунара Хольма, инженера-технолога Каунасского радиозавода мастера спорта Каститиса Гирдаускаса, а третьим шел водитель-испытатель АЗЛК мастер спорта Владимир Бубнов. Он, пожалуй, единственный, кто в этом экипаже досконально знал машину, поскольку Гирдаускас до этого гонялся на Запорожцах, а Хольм — преимущественно на Волгах.
Экипажи техничек составили спортсмены и механики Константин Акилов, Евгений Андреев, Юрий Полторацкий, Александр Терехин и руководитель делегации Карл Сочнов.
Между прочим, Сочнов полагал, что в соревновании такого масштаба должны участвовать гонщики со всего Союза (конечно, в первую очередь под этим подразумевались прибалты, скажем, Уно Аава и Стасис Брундза). Кстати, опытнейший Уно Аава помогал составлять стенограмму латиноамериканского отрезка марафона. Руководство же АЗЛК считало, что выступать на Москвичах следует заводским спортсменам. Расхождение во взглядах осложняло и без того непростые отношения Сочнова с командой: кое-кому из гонщиков конфликты с Сочновым аукнулись по возвращении в Союз.
Старт был дан 19 апреля в 10:30 утра со стадиона Уэмбли. Протяженность европейского отрезка составляла 7342 км. Маршрут: Лондон—Дувр—Булонь-сюр- Мер—Мангейм—Мюнхен—Вена—Будапешт—Белград—София—Триест—Генуя—Тулуза—По—Бургос— Саламанка—Лиссабон.
Поначалу гонка проходила по хорошим дорогам. Например, один из пунктов контроля времени располагался у проходной завода BMW в Мюнхене. Первый из пяти скоростных участков («примов») ожидал спортсменов только в Югославии, после города Скопье.
Гоночный пелотон порой напоминал шайку отчаянных шалопаев. Ехали без шлемов, непристегнутыми, снимая попутно кино, раздавая автографы и тягаясь с полицейскими (итальянские карабинеры долго убеждали Аалтонена, что их Alfa Romeo «сделает» Escort). Чтобы избежать стихийных гонок с местными горячими головами, участникам WСR запретили двигаться по Италии со стартовыми номерами — их заклеивали.
Из наших вперед начал вырываться экипаж №21 Ивана Астафьева, пришедшего на КВ в Титограде (так с 1946 по 1992 год называлась столица Черногории, город Подгорица) ноздря в ноздрю с польским гонщиком Собеславом Засадой на Форде. «Вот вам!» — сделал Астафьев характерный жест в ответ на замечания руководителей команды. И продолжал гнать, нарушая командную тактику.
Приключений хватало. На скоростном участке (СУ) под Руэном у седана Triumph 2500 PI Mk II экипажа легендарного австралийца Джека Мюррея по прозвищу Геленит (однажды он расчистил завал на трассе при помощи взрывчатки) отлетело одно из передних колес: срубив пару деревьев, машина уткнулась в дно небольшого оврага. Битый час местные энтузиасты вызволяли ее, чтобы на трех колесах можно было доковылять до пункта контроля времени.
На португальском СУ Арганил—Пампилоса в похожую ситуацию попал Москвич под №40. На прохождение 72,5 км отводилось 65 минут. Горы, пыль, туман… «Как увидишь дом, тормози!» — напомнил штурман Валентин Кислых сидевшему за рулем Сергею Тенишеву. А педаль «провалилась» — тормоза «пустые»! Москвич несет мимо дома в пропасть. И не свернуть — повсюду зрители. Оказалось, камнем пробило тормозную трубку у правого заднего колеса. Тенишев чудом успел перебрать передачи «вниз», затянул ручник и направил машину по склону в кустарник. Москвич завалился набок у самого края обрыва.
Следом шел Щавелев. Общими усилиями автомобиль товарищей поставили на колеса. Но где раздобыть тормозную жидкость? Местные жители лишь пожимали плечами. И тут Тенишев нырнул под капот — и в бачок главного тормозного цилиндра полилась... вода из емкости омывателя ветрового стекла. На этой «тормозухе» Тенишев дошел не только до конца СУ, но и до самого Лиссабона.
А мытарства экипажа Джека Геленита не кончились — из-за того, что один из цилиндров не работал и оттуда вывернули свечу, пары бензина на ходу проникали в салон. Экипаж получил сильнейшее отравление, а самого Геленита, потерявшего сознание, пришлось везти в больницу. Этот экипаж финишировал в Лиссабоне 69-м.
Русских в Лиссабоне встречали опасливо: с 1933 по 1974 год в Португалии сохранялся режим диктатора Салазара, и отношения с СССР были, мягко говоря, натянутыми.
«Поговаривали, что русских вообще не пропустят через границу, поскольку все они ярые коммунисты, — вспоминал встречу Москвичей житель города Кашкаиша Карлос Гуэрра. — Но они прибыли и остановились у бензоколонки, служившей пунктом сбора. Русские выглядели настороженными. Вероятно, думали, что все португальцы — ярые фашисты».
Соблюдая международные правила гостеприимства, встречающая сторона была вынуждена впервые за долгое время поднять советский флаг.
Всего же европейский отрезок дистанции закончил 71 автомобиль. Лидировал экипаж Рене Траутмана на красавце Ситроене DS21, затем шел Ханну Миккола на Эскорте, затем еще один Citroen DS21, затем опять Ford Escort… Самый успешный из экипажей BLMC, Брайана Калчича на Triumph 2500 PI Mk II, был только шестым. Экипаж Астафьева пришел 31-м, Хольма — 33-м, Лифшица — 34-м, Потапчика — 42-м, Тенишева — 47-м. Мы были шестыми среди марок и четвертыми в национальном зачете. Но главное — команда Москвичей дошла до Лиссабона в полном составе.
Впереди — Южная Америка. Там ждали 11 спецучастков и еще два по дорогам Центральной Америки — в Коста-Рике, Никарагуа, Гондурасе, Сальвадоре, Гватемале и Мексике. Общая протяженность латиноамериканских СУ — более 5500 км, причем норма времени вынуждала держать среднюю скорость 110 км/ч и выше. Шестнадцать тысяч миль в длину, шестнадцать тысяч футов в высоту — подобрали удачную формулу марафона журналисты. Два перевала, Агуа Негра на высоте 4773 м на границе Чили и Аргентины и Тиклио на высоте 4837 м в Перу, — это огромные перепады высот, давлений и температур. «Мехико недостижим!» — заявил корреспонденту одной аргентинской газеты знаменитый пилот-ветеран Хуан Мануэль Фанхио.
В Латинской Америке начались «трудности перевода». Британец Джон Хэмсли на Peugeot 504 спросил дорогу у бразильского полицейского. Тот затребовал документы на машину. Оба ни слова не понимали, время шло, и Хэмсли попросту дал газ. Полицейский — в погоню. Конфликт удалось уладить с трудом.
На одной из улиц в Сан-Паулу Москвич №28 блокировали две местные машины, оттуда выскочили разъяренные люди с оружием. Бородач с автоматом начал вытаскивать из-за руля Леонтия Потапчика, второй ткнул стволом Юрия Лесовского. Бывший десантник в ответ ударил его кулаком по лицу и заблокировал дверь. Теперь ломились со всех сторон, машина ходила ходуном. Метрах в десяти стоял местный полицейский и самодовольно ухмылялся. Проснувшийся Баженин крикнул Потапчику: «Леня, жми на газ!» Лесовский, старший экипажа: «Леня, ни с места, убьют!» Вокруг уже собралась толпа. Бородач, безуспешно пытавшийся открыть запертую Потапчиком дверь Москвича, дал очередь из автомата в воздух. Зеваки кинулись врассыпную. Остался только паренек на вид лет двадцати. Он приблизился к машине и спросил: «Американо?» Потапчик в ответ: «Русские!»
— Руссио? Гагарин?
— Да, Гагарин.
Через стекло Потапчик показал синий служебный паспорт с гербом. «Руссио, руссио, хе пассапорте!» — заговорил паренек, словно апеллируя к собравшимся. Бородач как-то сразу обмяк и повел стволом автомата — проваливайте! Как выяснилось позже, один из британских экипажей не то сбил, не то сильно напугал сына этого бородатого.
В четырехстах километрах от Монтевидео сошел с дистанции один из фаворитов — Рене Траутман: в попытке оторваться от наседавшего Микколы он не удержал машину на повороте. Невредимый Траутман вылез из уничтоженного Ситроена и расплакался как младенец. На первых трех тысячах километров сошло 19 автомобилей.
Остальных ждал непрекращающийся дождь в пампасах, снег в Андах и дороги, по которым до них бродили только ламы…
Начинался боливийский «прим». Кордильеры. Горные дороги такие узкие, что полицейские перекрывают их по расписанию: сутки машины идут в одну сторону, сутки — в противоположную. Иначе не разъедешься. Экипаж Ивана Астафьева рвался вперед. Сафонов и Астафьев в одном экипаже — два заклятых друга-соперника: на ипподромных гонках в Москве они рубились жестко. Усталость такая, что Астафьев порой начинал дико орать, только чтобы не заснуть. При этом сзади, как ни в чем не бывало, спал третий член экипажа Гаркуша. И Сафонов видел, что Астафьев клюет носом. Поколебавшись немного, Сафонов размахнулся и, насколько позволяла тесная москвичовская кабина, врезал Астафьеву по лицу. А тот, тряхнув головой, прокричал: «Молодец! Давай еще!»
На ответственных участках могучий Астафьев никого не подпускал к рулю. Но у любого организма есть предел. Сменились. А через час Астафьев опять затребовал руль. Пока пересаживались, мимо пронесся Москвич Гирдаускаса. Тут Астафьев азартно бросился в погоню, даже не пристегнувшись. А дорога — поворот на повороте. В пыли Астафьев не рассчитал скорость, и Москвич №21 полетел под откос. Астафьева выбросило через дверь. Машина прокатилась по гонщику.
Гирдаускас, на глазах у которого все случилось, ударил по тормозам. Вместе осторожно втащили Астафьева на разложенное сиденье, и — тут уже не до результатов — Гирдаускас увез его в больницу. Место называлось Комарго — телефона нет, поезд ходит два раза в неделю. Тяжелый ушиб затылочной части головы, внутреннее кровоизлияние, перелом семи ребер — Астафьева надо было вытаскивать из этой дыры, чтобы оказать грамотную помощь. Но как? И вот неожиданно показалась наша техничка! Евгений Андреев, догоняя команду, углядел у обочины мальчишек, играющих табличкой с номером «21»… Астафьева удалось «вписать» в забитую до предела техничку, двинулись. Но на высоте мотор не тянул, и один из подъемов не смогли одолеть. Вдвоем «техничку» не вытолкали — обессилели из-за кислородного голодания. Тогда за руль посадили… искалеченного Астафьева, и начали толкать втроем.
А вдогонку советской команде неслись телеграммы из Москвы: «Не считаясь с затратами, обеспечить прибытие техничек на завершающий этап в Панаму!» То экономили на подготовке, то — «не считаясь с затратами»: 40 тысяч долларов, выданные Сочнову в Лондоне, против 300 тысяч, затраченных на подготовку заводом Citroen! Поговаривали, будто Ford вложил в эту авантюру целый миллион. Вспомнилось Сочнову, как с инженером торгпредства они носились по Лиме, скупая подходящие амортизаторы: в городе не оказалось представительства фирмы Koni.
Впереди, в порту Буэнавентура, участников ждал старый итальянский теплоход Верди, переправлявший машины и гонщиков через Панамский залив. Но Верди мог принять на борт только 35 экипажей, поэтому всем стоило поспешить… Впрочем, по ходу марафона у главного судьи гонки Джона Шпринцеля оставалось все меньше уверенности в том, что наберется и это количество. На всякий случай Автоэкспорт вступил в переговоры с колумбийскими военными, чтобы перебросить один из Москвичей-427 транспортным самолетом ВВС. Но все решила «Дорога инков»: к пароходу пришли только 26 машин. Причем в классе 1301—1600 см3 — всего шесть, из них три Москвича. Поскольку оставались свободные места, разрешили поднять на борт и нашу техничку.
Завершающий этап марафона омрачила гибель старейшего французского раллиста, 52-летнего Анри Идо Маранга. На прекрасном Панамериканском шоссе, ведущем в Мехико, его Citroen DS21 столкнулся с местным таксистом. Случился пожар. Маранг сгорел, а его напарник Поль Кольтеллони оказался в больнице с тяжелейшими ожогами.
«Эта дорога полита нашей кровью», — заявила позднее Клодин Траутманн, жена Рене Траутманна, которая тоже участвовала в гонке. На последнем СУ, когда до финиша оставалось каких-то 300 км, застучал двигатель ее Ситроена.
Итак, 25810 км дистанции остались позади. Технический финиш World Cup Rally 70 состоялся 26 мая в местечке Фортин, в 250 км от Мехико. Все улицы по пути к финишу устилал ковер из роз. Гонку закончили всего 23 автомобиля 13 марок. Ни одной итальянской, японской, шведской машины, ни единого Porsche. Лишь один Mercedes-Benz из пяти стартовавших, единственный Citroen из шести, один Peugeot из двенадцати! И ни одного автомобиля с мотором объемом свыше трех литров.
Победивший экипаж Ханну Миккола и Гунара Палма на Ford Escort показал на всем маршруте среднюю скорость более 100 км/ч! Подсчитали, что гонщики провели на трассе в среднем по 400 часов. Экипаж-победитель получил в общей сложности 11713 фунтов стерлингов призовых.
Дамский экипаж Розмари Смит — Эллис Уотсон — Жинетт Дерулан финишировал в Мехико десятым в общей классификации. «Бабы», над которыми вначале наши посмеивались, выступали в том же классе, что и Москвичи-412. Модистка Розмари Смит раздавала интервью в духе: «Хорошо, что British Leyland строит такие машины, как мой Austin Maxi, которые, не требуя какой-то особой подготовки, способны доехать до призов». Конечно, дама лукавила: мощность мотора Maxi подняли до 95 л.с. и испытывали шасси на танковом полигоне. Но лучший из наших экипажей пришел только 12-м.
Пусть мы и не заняли призовых мест, в том числе и командного, на которое так рассчитывали, настроение было приподнятое — все-таки прошли сложнейший маршрут тремя машинами из пяти (плюс техничка).
Вечером 27 мая участников торжественно встречал олимпийский стадион Ацтека в мексиканской столице. На радостях Шпринцель обещал устроить еще один марафон в 1974 году, в преддверии очередного чемпионата мира по футболу. Эти планы нарушили арабо-израильская война и взлет цен на топливо…
Нашу команду тепло встретили в Мехико. Пригласил к себе знаменитый художник-монументалист Давид Сикейрос. Гонщики увиделись с нашими футболистами, легендарным Львом Яшиным. А потом был футбол! Смотрели матч СССР—Мексика, открывавший 31 мая чемпионат мира. Стараясь подчеркнуть свое расположение к гостям, мексиканцы повесили позади ворот транспарант с единственными русскими словами, какие знали: «Пушкин» и «Водка». Гонщики, напуганные предупреждениями сотрудников торгпредства об агрессивности местных болельщиков, поначалу не знали, как себя вести. Потом начали орать: «Шайбу! Шайбу!» Мексиканцы посмотрели на них и тоже закричали: «Шайбу! Шайбу!» Матч завершился нулевой ничьей.
Все машины, кроме Москвичей, заправлялись топливом Castrol
На родной АЗЛК гонщики вернулись героями: их представили к государственным наградам. Ветеранов, участвовавших еще и в марафоне Лондон—Сидней, — к орденам Трудового Красного Знамени, новичков — к медалям «За трудовую доблесть». Но наград так и не вручили. А завод премировал своих раллистов мотоциклами Урал. Решили, что доехавшим до финиша положен Урал с коляской, а сошедшим — без. В Минавтопроме пожимали плечами: чудит директор Коломников, себестоимость Москвича такая же, как цена мотоцикла, около 1200 рублей. Но исправлять ничего не стали. Из Ирбита пришел контейнер с мотоциклами, и все они оказались с колясками. Так что кому-то еще пришлось за коляску доплачивать.
А «боевые» Москвичи вернулись в Москву во чреве транспортника АН-12, доставлявшего помощь жертвам страшного землетрясения в Перу (катаклизм случился через несколько дней после финиша марафона). Поначалу один автомобиль возили по выставкам, например, на Парижский автосалон 1970 года. Остальные на заводе отдали молодым спортсменам, заездили… Ни одного не осталось.
Сегодня кузовная мануфактура Александра Бушуева предпринимает попытку максимально точно воссоздать голубой раллийный Москвич-412 под номером «28». Вернуть утерянную частичку нашей еще совсем недавней истории.
Вхід
Реєстрація
Допомога
Пошук
Как на дороге всегда один нормальный водитель-ты сам.Остальные или тормоза,или гонщики....
